Многие читатели, наверное, помнят о том, что петербургская киностудия снимала фильм в Баймакском районе. Между тем, очень многие баймакцы, сибайцы поучаствовали в этом проекте, в том числе и ваш покорный слуга.
Решил поделиться своими впечатлениями, как я поработал статистом.
Кастинг
Как-то заглянул в редакцию газеты «Атайсал», послушать последние известия в интерпретации коллег по цеху. Новости оказались достаточно забавные, так что зашел не зря.
— Знаешь, тут у нас помощник режиссера питерской киностудии в гостях. Они кастинг проводят среди сибайцев. Говорят, нужны актеры на мужские роли. Не хочешь поучаствовать? Заодно и деньжат подзаработаешь: полторы тысячи рублей за три съемочных дня. Соглашайся!
Много чего наговорили коллеги. Насчет подарков судьбы, про дремлющие в глубинах нашего подсознания таланты и дарования. Про «итальянского мачо» Сильвестра Сталлоне, который поймал удачу за хвост и из грязи вышел в князи.
И всё время с настойчивостью Кашпировского намекали на какие-то блестящие возможности в Голливуде...
И я сдался.
— Где у вас кастинг, покажите-ка!
— А вон там, в соседнем кабинете!
Дернула же меня нелегкая! Небрежным, но в то же время просчитанным до мелочей движением гордо откинув голову назад (как Миронов в «Бриллиантовой руке»), я бросил на коллег брутальный взгляд (как Бандерас в «Отчаянном») и, говорливый, как Шварценеггер, прошествовал в тот кабинет, где меня ждали петербургский киношник и ключи от Голливуда.
В кабинете, кроме мирно беседующих бухгалтера «Атайсала» и завлита Сибайского драмтеатра Гузель Гильмановой, никого не было.
— А где тут кастинг проводят? Хотел в кино сниматься.
Услышав мою речь, Гузель обернулась, захлопала в ладошки и заголосила:
— О-о-о, какой типаж! Лепота! Ты нам подходишь! На всякий случай, все же сфотографирую тебя и покажу режиссеру, но говорю сразу — берем! Съемки будут 21-го мая, 3-го и 5-го июня, готовься.
Вот так прошел кастинг.
Статисты
К месту съемок, а проходили они в двух километрах от села Актау Баймакского района, я приехал на своей машине. Минут через пять подошел автобус с другими статистами. Ба, знакомые все лица! Вот с улыбкой Анджелины Джоли из автобуса выплыла Айгуль Хамитова (СТВ), за ней появились танцоры и певцы Сибайской филармонии. Затем настал черед мастодонтов сцены драмтеатра. Вечно молодые актеры «Сулпана», среди которых Зухра Хадитовна Файзуллина. В общем, все театральные сливки Сибая решили попробовать себя в новой ипостаси. Ах да! Забыл упомянуть Вадима из городской типографии. Объединяло нас всех одно — цвет кожи. Все статисты были смуглыми, как воины Чингисхана. Понятно, почему смотрины продолжались полторы секунды ровно: Гузельке достаточно было посмотреть, блондин пришел на кастинг или брюнет...
А то говорили про Голливуд, про шарм и непроявившийся еще талант...
У-у-у, редиски!
Петербуржцы
Они мне не понравились. Все какие-то надменные, себе на уме. Хотя потом, через пару часов, я пойму, что это не черта их характера, а какая-то защитная маска, панцирь жителя мегаполиса. То ли дело наши: душа нараспашку — заходи и трогай что хочешь, твори что заблагорассудится! Интересно было наблюдать со стороны, как наши актеры сцены общаются с петербуржцами. За кратчайшие сроки бастионы петербуржцев были пробиты детской непосредственностью актрис «Сулпана» и твердостью характера привыкших купаться в океанах зрительской любви актеров драмтеатра. Особенно запомнилась такая вот беседа.
Девушка из Петербурга решила побаловать кого-то из своих близких местной экзотикой и сообщила, что не прочь купить курай.
— Только говорю сразу: больше 2000 рублей я не смогу заплатить!
Что в ответ на это сказал бы москвич или любой другой нормальный человек? Я бы, например, выдержал эффектную, тягучую паузу. Поиграл бы желваками, похрустел бы костяшками кистей рук, шейных позвонков...
— Боюсь, за эту цену вы сможете найти разве что дешевую фанерную китайскую подделку, во вьетнамском исполнении. А настоящий курай, увы, меньше чем за 5000 вы не найдете.
И опять — пауза. Чтобы девушка переварила информацию, в уме проверяя соотношение своей любви к тому, для кого предназначен экзотический подарок, к курсу рубля. Уверен: она с восторгом приобрела бы тот фанерный курай за 5000 плюс за 1000 рублей устный курс по извлечению звука из этого чуда искусства. Но это — в моих мечтах... На деле служители Мельпомены показали полнейшую профнепригодность, не сумев хотя бы на 5 минут перевоплотиться в купцов:
— Курай за 2000 рублей?! Да вы что — его за 250 рублей купить можно! Если поискать, даже за 200 можно найти!
Спустя минуту ошеломленная простотой сибайцев девушка из Питера держала в руках телефон мастера по кураям и выслушивала строгие наставления о том, что с ним надо торговаться жестко... Я плакал...
Еще. Сибайские актрисы завидели актера, Виктора Терелю, примелькавшегося в бесконечных сериалах, и умилялись им: фотографировались, брали автограф, восхищались его игрой в роли цыганского барона. Между тем, если бы они читали газеты, то знали бы, что этот актер отказался от той роли из-за отсутствия смысла в сюжетной линии. Хотя сей факт не помешал ему с удовольствием принимать в свой адрес комплименты за блестящую игру в том сериале.
Грим, антураж
— Актеры массовых сцен, приглашаем вас к гримерам, в последний автобус. Будем подбирать вам одежду и грим!
Проговорив в матюгальник это объявление, похожий на булгаковского Фагота молодой человек показал рукой на автобус, где нам предстояло перевоплотиться в монголов. Все потянулись туда.
Костюмерша, дородная тетенька, окинула меня взглядом с ног до головы и вытащила из баула кирзовые сапоги, фетровую шляпу а-ля Будулай и спецовку сельского механизатора фасона «Посев-1976». Я молча облачился в эти одежды (на снимке я в этом наряде, с винтовкой) и прошел дальше, к гримерам. А они, ха-ха, сказали, что я сойду за монгола и без грима. Могли бы ради приличия усики приклеить, как Вадиму, или лицо дубовой морилкой помазать, как Зухре Хадитовне.
Про морилку хочется написать поподробнее. Этот продукт химпрома с едким вонючим запахом придавал лицу какой-то медновато-красный оттенок. После него, на мой взгляд, статист становился похожим на кого угодно — на индейца, на вьетконговца там или «красного кхмера», но никак не на монгола. Этот факт гримера волновал мало, меня же смешил до колик в животе. Тут еще парни из драмтеатра начали импровизировать вьетнамскую речь, воспроизводя какие-то дикие, первобытно-гортанные звуки. Девушки наши стали походить на бомжих и алкоголичек, видимо, режиссер сериала такими представлял монголов прошлого века. В общем, было весело.
Эпизод первый, дубль первый
Наконец киношники удосужились подойти к нам, толпе монголов, и ввести нас в курс дела. Эту миссию взял на себя уже знакомый нам Фагот.
— Фильм называется «Дорогой мой человек», действие происходит в 40-х годах прошлого столетия. Русский врач приезжает в Монголию. Будем снимать эпизод, когда его караван войдет в монгольскую деревню. Деревня называется Кхарра. Распределяйтесь по юртам. Завидев караван, выбирайтесь из юрт и потихоньку двигайтесь к нему навстречу, окружайте его.
И вот мы, жители славной монгольской деревушки Кхарра, рассредоточиваемся по юртам. То ли я замешкался, то ли привыкшие к гастрольной жизни драмактеры проявили прыть, но в итоге мне не досталось свободной юрты. Мы с Вадимом остались бомжами, о чем и сообщили Фаготу.
Фагот, не мудрствуя лукаво, махом решил нашу проблему:
— А вон ту арбу видите? Хватайтесь за нее и толкайте к той юрте!
— Да? Оно уместно будет в картине?
— Еще как уместно! Начнете по сигналу оператора.
Нет, всё-таки здорово придумали со съемками в Баймакском районе петербуржцы! И статистов особо гримировать не надо, и лошадки башкирские — точь-в-точь как лошадки Чингисхана. Навьюченные огромными бутафорскими сундуками, местные лошадки казались еще меньше, чем есть на самом деле.
— Начали!
И вот, по сигналу оператора, мы хватаемся за оглобли арбы и тянем, толкаем ее к соседней юрте. С пригорка в деревню спускается караван из трех лошадей, и мы, словно зомби из дешевого фильма ужасов, окружаем путников. «Дети кукурузы» Стивена Кинга отдыхают...
— Стоп, стоп, стоп! Не пойдет! Давайте на исходные позиции! Второй дубль будем снимать.
Фагот с громкоговорителем обходит все юрты и дает указания, что делать дальше. Теперь не все монголы сидят по юртам, дожидаясь сигнала, а занимаются делами возле юрты. Вадим Гильманов сидит возле юрты и шорничает, то есть чинит седло. Рядом с ним играет его сынишка Идель. Идиллия. Пастораль.
Вся эта пастораль осточертела мне где-то на 25-м дубле. Сколько можно по сигналу хвататься за оглобли и тянуть арбу к соседней юрте? Уже соседи начали посмеиваться, мол, на дискотеку поехали, да? А режиссер и Фагот, кажется, получают удовольствие от этого многократно повторяющегося выхода зомби навстречу каравану... Иделю надоело играть возле отца, и парнишка смекнул, что может вдоволь накататься на запряженной резвой «тройкой» арбе... Если так, то мальчуган ошибался — после пары дублей мы его «отшили».
Где-то после 30-го дубля Вадим Гильманов, протягивая уснувшего у него на руках сына своей жене, закричал:
— Гузель, забери к себе Идельбая, а то он тут спит уже!
— Пускай спит! Ты, главное, держи его в кадре!
Да, кому, как не актерам, знать, чем грозит нарушение условий контракта. Так и без гонорара можно остаться.
Обед!
Кормили нас баймакские повара. Быстро, вкусно и бесплатно — для нас, разумеется, — не для киношников. «Пока мы вкалывали, никого не было, так откуда столько дармоедов повылазило?», — возмущались мы, «одноразовые актёры». Только во время обеденного перерыва заметили, что съёмочная группа состоит не менее чем из 80 человек. Реквизиторы, операторы, помощники операторов, разнорабочие, гримёры... Дорогое это удовольствие, — синема!
... Наконец-то, уже не знаю на каком дубле, пытку остановили. Дубль удался.
Эпизод второй, дубль второй, он же — последний
Вторым эпизодом снимали ту же встречу каравана, но уже крупным планом, с диалогами. Вот мы обступили путников, они остановились, и к ним навстречу выходит старовер, актер Виктор Тереля. Бесцеремонно растолкав нас, монголов, старовер прошествовал к путникам:
— Ну-ка, нехристи, отойдите! Чего уставились, в первый раз, что ли, путников видите, окаянные!?
Честное слово, если бы Виктор Тереля позволил себе такую выходку до обеда, мы, монголы, внесли бы в этот эпизод изменения — с мордобоем, батальными сценами. Но старый лис поднаторел, видать, в этих делах: приятная тяжесть в желудках сделала нас миролюбивыми, всепрощающими, добрющими детьми бескрайних степей. Да и актер, когда возвращался на исходную позицию, примирительно похлопал по нашим плечам:
— Вы, это, мужики, не серчайте, лады? Так надо, для неожиданности, непосредственности, искренности чувств. Без обид, хорошо?
Конечно, без обид, что нам, монголам!
Эпизод был снят на втором дубле.
Самый приятный момент
Настал момент расчетов. Гузель Гильманова переписала наши паспортные данные и выдала гонорары — по 500 рублей на руки. Вроде бы целый день пробездельничали, но все равно по плотным рядам монголов прошел недовольный ропот: «Мало, мы тут целый день потеряли».
Эпилог
Все написанное отражает мое личное видение участия в киносъемках. Разумеется, видение это — субъективное и никоим образом не отображает всю полноту картины. Те же актрисы театра «Сулпан» скажут, что всё было великолепно, незабываемо. По мне же, участвовать в съемках всё равно что наблюдать за родами: делаешь это только в силу служебной необходимости. Так что от оставшихся двух съемочных дней я отказался.
Ну их, киношников...
Ильшат КАНЧУРИН.
